Глава 1

ФАКТЫ И КОММЕНТАРИИ

ВВЕДЕНИЕ

Со времени Ламарка и Дарвина эволюционные парадигмы пытаются преподносить в виде законченных научных теорий, хотя оснований для признания этих теорий научными по сей день нет.

Подлинно научные теории базируются на подтвержденных опытом фактах. Несостоятельность эволюционных концепций заключается либо в отсутствии доказательных фактов, либо в ошибочной интерпретации тех фактов, которые удается добыть. В итоге эволюционная идея была и остается предметом веры ровно в такой же степени, как и вера в сотворение мира.

В этой главе мы приведем комментарии к фактам, которые обычно приводятся якобы в подтверждение эволюции, и попытаемся выяснить несоответствие интерпретации этих фактов общим свойствам информационных систем.

ЯЗЫК И СМЫСЛ

В самое последнее время Манфред Эйген делает попытку открыть способ наделения "бумаги" свойством генерирования содержания - в данном случае генетического кода и несомой им информации. Он ставит перед собой задачу доказать свою гипотезу посредством игр с различными стеклянными шариками. Суть его концепции сводится к тому, что случайность, действующая в рамках некоторых "правил игры", изначально присущих материи. развивает структуры, или порядок, уменьшает энтропию. На этом основании он заключает, что информация и коды, порядок и структуры могут развиваться непосредственно в результате взаи­модействий чистой случайности с некоторыми закономерностями, которые он сравнивает с законами природы. Если возможно формирование порядка и структур в массе стеклянных шариков посредством правил случайности, тогда, рассуждает Эйген, этот же феномен порядка и структур (кодов и информации) должен быть на этом же основании возможен и в макромолекулах. Таким образом, он "доказывает", что генетический код и биогенез вполне могли быть результатами взаимодействий случайности с правилами игры, заложенными в законах природы.

Для прояснений взглядов Эйгена рассмотрим несколько упро­щенных примеров. Это не всегда те же самые примеры, которыми пользовался он сам, но они иллюстрируют те же самые принципы.

Путем нарушения режима равновесной реакции можно вре­менно увеличить порядок, т. е. уменьшить энтропию. Это умень­шение легко индуцировать каким-нибудь случайным событием.

Если бы было возможно посредством соответствующих присущих системе механизмов удержать какое-либо подобное нару­шение равновесной реакции, или же отклонение, можно было бы хранить и суммировать увеличенный порядок. Он перестал бы быть лишь временным. Эйген допускает, что увеличенный удержанный порядок, или уменьшенная энтропия, похож на порядок генетичес­кого кода. Если таким образом возможно произвольное генериро­вание порядка, то возможно генерирование программ, кодов и ин­формации посредством тех же самых случайных реакций и правил игры без помощи со стороны какого-то экзогенного "разума" ( ин­теллекта какого-либо типа). Таким образом утверждается, что телеономия и программы этого типа якобы были получены просто за счет удержания нарушений химических равновесных реакций. Это предполагает, что жизнь возникла без всякой помощи какого-либо экзогенного разума. Таковы правила игры, которые стоят за рассуждениями Эйгена о так называемом архибиопоэзе.

Приведенные выше мысли можно сформулировать следующим образом:

Допустим, что мы положили в шляпу много наборов карточек, на каждой из которых отпечатана одна буква из латин­ского алфавита от А до Z. Положим, что на первой извлеченной карточке значится буква 'А'. Пользуясь теми же пра­вилами игры, продолжаем процесс извлечения карточек. Вторая извлеченная карточка несет букву 'N'. Третий раз получаем букву 'О'.

Таким образом, посредством чисто случайной выборки, пользуясь некоторыми правилами игры, мы получили пос­ледовательность 'AND' (слово, переводимое на русский язык как соединительный союз 'И') без помощи какой-либо разумной те-леономии.

Последовательность 'AND', представляющая уменьшенную энтропию - потому что она является структурой, представляющей увеличенный порядок - была получена случайно.

Продолжая эту же игру, можно таким же образом получить, например, ' Я ВАС ЛЮБЛЮ '. Однако, чтобы получить эту фразу, потребовалось бы осуществить случайные выборки очень часто и пользоваться при этом определенными правилами. Этот метод можно было бы ускорить какими-то новыми подходящими правилами игры. Действуя подобным образом, но пользуясь еще более специфическими процедурами, разумеется, можно было бы получить и строфу из Гете:' Роза, роза, алый цвет, роза в чистом поле'. Случайная выборка и правила игры являются при этом единственными предварительными требованиями (не счи­тая материи в виде карточек и энергии), необходимыми для получения таких результатов, даже если эти результаты маловероятны, требуют расточительного расходования энергии и времени.

 

Генетический код состоит из двойной спирали (двойной тяж), на которой с помощью четырех букв в кодированных последова­тельностях записана информация: фразы, инструкции и прог­раммы. Слова и даже фразы можно формировать, используя 26 букв латинского алфавита, а значит, и четыре буквы генетического кода.

Поэтому постулат Эйгена о происхождении жизни и генетичес­кого кода выглядит следующим образом: если за счет случайности и с помощью правил игры, без какого-либо реального автора возможно сформировать такие осмысленные последовательности, как " AND " и фраза " Я ВАС ЛЮБЛЮ ", если такие случайно образованные последовательности несут информацию, как несут информацию слово " AND " и фраза " Я ВАС ЛЮБЛЮ ", значит уменьшенная энтропия, информация и код - результаты случайнос­ти и правил игры, как постулировал Эйген. Соответственно, каким-то образом может происходить программирование и генерирование информации на молекулярном уровне. Таким образом, разум и авторы не являются предварительным требованием, обязательным для развития уменьшенной энтропии, кодов и информации жизни. Достаточно случайности и правил игры. На этом основании Эйген делает вывод о том, что более нет необходимости постули­ровать акт сотворения разумным Автором или Творцом, чтобы объяснить происхождение, программирование и кодирование генетической системы. Согласно этой философской школе, высшее разумное существо, стоящее за сотворением того, что мы называем биологическими системами, оказывается, таким образом, лишним.

Современный научный материалист вслед за неодарвинистом считает, что образование биологических и химических кодированных комбинаций, несущих ин­формацию, можно объяснить правилами игры и случайностью.

Архибиопоэз можно объяснить случайностью и пра­вилами игры без какого-либо разумного вмешательства извне со стороны Автора или Творца.

 

Состоятельны ли эти постулаты с точки зрения современной науки, включая химические науки и теорию информации? Как мы уже видели, реакции органической химии, постулируемые многими неодарвинистами как механизмы образования белков, часто оказы­ваются недостаточными, потому что:

Во-первых,

не решена важная проблема: аминокислоты белков имеют лишь один из двух видов оптической активности, характерных для аминокислот в целом. Во-вторых,

не решена проблема необратимости цепей предполагаемых органических реакций биопоэза.

 

Теперь необходимо изучить на научной основе постулат Эйгена о случайном развитии биологических механизмов, информации и генетических программ. Для этого придется повторить эксперимент, описанный выше, в результате которого за счет случайного отбора и правил игры были получены последовательности " AND " и "Я ВАС ЛЮБЛЮ ". Но на этот раз введем небольшое изменение в экспери­ментальные " условия реакции ".

Проведем в точности такой же эксперимент, как описанный выше, но не в Англии, а в германской части Швейцарии.

С помощью случайности и правил игры мы получаем пос­ледовательность ' AND ' ( что, разумеется, в высшей степени маловероятно), как получили ее при первой выборке в Англии. Мы очень рады и можем себя поздравить перед швейцарской аудиторией с тем, что снова генерировали информацию и осмысленное кодовое слово случайно, без помощи какого-либо автора. Торжествуя победу, мы покажем удивленным швейцарцам составленное из букв на карточках слово ' AND '. Но почему-то они смотрят на нас, ничего не понимая. Мы рас­толковываем им по-немецки, что наш эксперимент удался, и вновь демонстрируем якобы полное смысла слово ' AND ' полученное случайно. Затем с места поднимается учтивый старый швейцарец и разъясняет нам на своем превосходном немецком языке, что, хотя последовательность ' AND ' полна смысла для нас самих, а также для наших англоговорящих кол­лег, но она тем не менее ничего не значит для него и для ауди­тории, говорящей по-немецки. Швейцарцам незнакомо слово ' AND '. Для них эта последовательность ' AND ', разумеется, обозначает увеличенный порядок и, следовательно, уменьшенную энтропию, потому что она невероятна и выполнена по образцу. Но для не говорящих по-английски швейцарцев она не содержит лингвистически закодированной информации, т. е. сообщения. Среди наших швейцарских слушателей по какой-то невероятной причине не оказалось людей, знающих хотя бы одно слово по-английски!