3 лекция | 2 лекция | 1 лекция | начало


Брюс А. Литтл
Настоящая публикация подготовлена Крымско-Американским колледжем при содействии Христианского научно-апологетического центра, осуществляющего издание и распространение материалов по научной апологетике.

Перевод с английского Елены Воронцовой

ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ МЕДИЦИНЫ

Лекция 1

Личностность: приобретенная или свойственная

Обнадеживающие возможности, возникшие благодаря беспримерному прогрессу в современной медицине, представляют для человечества потенциал как хорошего, так и плохого. С одной стороны, у нас есть перспектива излечения тяжелых заболеваний и повсеместное усовершенствованное качество жизни; с другой стороны, соответственно, появляются запутанные и сложные вопросы, возникающие из этого знания. В центре этой нравственно-этической дискуссии можно заметить повторяющийся время от времени спор, вращающийся вокруг вопроса - что составляет человеческую сущность? Из недавнего спора пытаются определить различие между тем моментом, когда присутствуют генные компоненты человеческой жизни, и когда нечто действительно обладает качеством личностности или человеческого существа. Поскольку человек - это существо, без сомнения, обладающее важнейшими нравственными качествами, то прежде всего очень важно определить тот момент, когда нечто становится человеческим существом или прекращает быть таковым. То есть, если существует нравственная ценность, отождествляемая с человеческим существом (личностью), и если нечто обладает качеством человеческого существа, то к нему должно относиться по особенному, так, чтобы это соответствовало самой идее о нравственном существе. Существуют определенные вещи, которые просто не совершаются по отношению к человеку из-за присутствующей нравственной святости, связывающейся с идеей "человека". Исходя из этого, мы все находимся под защитой определенных нравственных предписаний, составляющих кодекс в официальных уставах многих обществ. Поэтому, определение того, что же такое человек, является существенным моментом при рассмотрении нравственных ограничений в применении медицинских знаний и технологий. Если полагают, что на определенных этапах человеческой жизни личностность не присутствует, тогда к этой человеческой жизни могут относиться по-другому, чем к той, где, как считают, личностность присутствует.

Ни для кого не секрет, что человеческая жизнь начинается с момента оплодотворения. Человеческая, поскольку происходит от людей (матери и отца), и жизнь, так как с этого момента и дальше не наблюдается никаких существенных изменений на протяжении жизни до момента наступления зрелости. Ирвинг указывает: "... одноклеточная человеческая зигота, образованная после оплодотворения, или сингамия, содержит 46 хромосом (количество хромосом, характерное только для особей человеческого рода), и набор 46 хромосом воспроизводится 46 хромосомами матери или отца, - то есть, он является уникальным для этого индивидуума" (Ирвинг, 32). Все, свойственное человеческой жизни, закладывается в момент оплодотворения. Однако возникает вопрос, является ли личностность (человеческая сущность) неотъемлемой частью человеческой жизни или нет, или это то, что приобретается в какой-то момент будущего, по мере развития эмбриона.

Если личностность приобретается единовременно при оплодотворении, тогда именно в этот момент индивидуум становится человеческим существом, к которому должно относиться как к таковому. С другой стороны, если личностность наступает в какой-то момент после оплодотворения, тогда не существует никаких нравственных обязательств до осуществления этого момента, поскольку до того времени не существует личности. И именно это является часто высказываемым аргументом в пользу заключения, что аборт не является убийством. Если то, что находится в утробе, изначально не рассматривается как человеческое существо, тогда логически следует, что до момента становления таковым, это не будет находиться под какой-то особой защитой священных обязательств человеческого личностного принципа. Продолжая эту нить рассуждений дальше, в зависимости от того, как определяется личностность, может случиться так, что в какой-то момент после достижения человеческой жизнью личностности, она могла бы потерять право своего личностного статуса. То есь можно сказать, что если личностность является чем-то приобретенным, тогда она не является частью сущности человеческой жизни. Тогда личностность считается несущественной в противоположность существенной. При этих правилах, простое присутствие человеческой жизни не обязательно будет гарантировать присутствие личностности. Поэтому, чтобы определить, с какого момента то, что обладает человеческой жизнью, также рассматривается как человеческое существо, является критическим моментом в решении более крупных вопросов в медицинской этике.

При осмыслении вышесказанного, нужно понимать, что существует только две возможности, определяющие нечто как человеческое существо. Либо это является человеческим существом, либо нет. Ведь середины просто не существует, и мы должны привыкнуть к употреблению языка, верно представляющего данный случай. Более того, существует только две возможности, касающиеся того момента, когда нечто может называться человеческим существом. Первая - присутствует в момент оплодотворения, и вторая - это то, что определяют как "запоздалая личностность", наступающая в какой-то момент после оплодотворения. Сказав, что личностность присутствует в момент оплодотворения, мы придадим огромное значение личностности как чему-то неотъемлемо присущему человеческой жизни. Это означает, что если у вас есть человеческая жизнь, вы также обладаете и личностностью, поскольку одно не может существовать без другого. Однако понятие "запоздалой личностности" означает то, что личностность - это то, что следует за началом человеческой жизни. И хотя не все, придерживающиеся этой позиции, могут прийти к единому согласию о том, в какой момент личностность действительно достигается, признается, что какой-то период с момента оплодотворения до наступления личностности то, что находится в утробе, не является личностью, т.е. не является человеком. В этом случае, личностность не будет составлять сущность природы человеческой жизни.

Если предположить, что понятие "запоздалой личностности" является верным, должно происходить следующее. Первое. Чтобы убедиться в том, что то, что находится в утробе, становится человеческим существом в какой-то момент будущего, необходимы некие критерии, по которым можно определить момент, когда эмбрион переходит из состояния не-личности в состояние личности. Второе. Эти критерии должны быть научно обоснованы, а не просто быть произвольным продуктом каких-то частных философских мнений. Третье. Что бы не определяло личностность в начале жизни, это должно оставаться справедливым на протяжении всей жизни до ее конца. То есть, если человек не может соответствовать критериям личностности в какое бы то ни было время, логически будет следовать потеря личностного статуса. Это будет означать, что к нему будут относиться как к недоношенному эмбриону, когда его не будут называть личностью. То есть, его без всякого разбора могут выбросить в контейнер с мусором, не мучаясь угрызениями совести, поскольку теперь это не человек, и отсюда, больше не находится под защитой принципа священности личности. Мы не должны отклоняться от логики этой позиции. Те критерии, которые применяются к не-личности в утробе, должны также прилагаться к тем, кто вне ее, поскольку личностность не является свойственной человеческой жизни. Из этого следует, что присутствие человеческой жизни, даже в ее полностью физически развитом состоянии, не обязательно сможет определить, являлся ли кто-то личностью или нет.

Понятие "запоздалой личностности" предлагает некоторые критерии, и хотя детали могут быть разнообразными, все критерии подразделяются на две категории. В одну категорию входит понятие "личностность", как "способности" функционировать в сфере физически-эмоциональных реакций. Диана Ирвинг полагает, что это "... касается реальной физиологической `способности`, необходимой для человеческой `личности`. `Способность` подразумевается здесь в довольно пассивном смысле; то есть, сосредоточение на необходимой природе в качестве предпосылки для присутствия человеческой личности" (Ирвинг, 30). Согласно этой точке зрения утверждается, что тот, у кого есть человеческая жизнь, становится человеком, когда он развил "способность" к познавательным взаимодействующим реакциям, способность чувствовать боль и радость (чувствительность). Аргумент состоит в том, что как только имеется наличие этой способности, тогда присутствует и личностность.

Хотя на первый взгляд этот критерий звучит правдоподобно, но когда кто-то пытается применить его, то его неопределенность становится очевидной. Можете ли вы сказать с уверенностью, в какой момент присутствует эта "способность"? Некоторые утверждают, что эта способность может наступить не позже чем через 14 дней после оплодотворения, в то время как другие считают, что это должно произойти намного позже. Неужели можно сделать суждение, основываясь исключительно на биологическом эволюционном критерии, или это можно будет узнать через наблюдение фактических реакций? Более того, должны ли существовать все критерии или существует определенный минимум, который составляет статус личностности? Где эта путеводная нить, и является ли она произвольной? Обзор литературы показывает, что в научном обществе не пришли к единому мнению о том, в какой момент присутствует эта "способность", или как определить ее присутствие. Более того, Ирвинг показывает, что "... во всех этих разногласиях применявшаяся наука является неточной, и поэтому их выводы о "запоздалой личностности" необоснованны" (Ирвинг, 41). В свете сказанного, этот критерий не кажется ненадежным стандартом для определения наличия личностности. Здравый смысл диктует, что когда мы имеем дело с такой глубокой проблемой как личностность, забота о человечестве требует намного больше точности, чем может предложить этот критерий.

Более того, остается неразрешенным вопрос - как можно определить разницу между потерей умения использовать "способности" и потерей самой "способности", поскольку невозможно измерить "способность" через обыкновенное использование биологических мерок. Рассмотрим Постоянное Вегетативное Состояние (PVS) пациента. Хотя и присутствует "способность" к рациональным атрибутам и чувствительности перед тем как войти в PVS, ни один из этих атрибутов не проявляет себя активно в этом медицинском состоянии. Тогда как никаких биологических изменений в "способности" не наблюдается, и нет никаких других измерений, чтобы указать на противоположное, то можно было бы предположить, что эта "способность" все еще присутствует. Поэтому, можно было бы прийти к заключению, исходя их этого критерия, что индивидуум является личностью и, поэтому, находится под защитой священности личностного принципа. Не забывайте, что между личностностью и не-личностностью не существует середины.

Второй критерий рассматривает фактическое наличие рациональных реакций. Диана Ирвинг считает: "Так, некоторые будут возражать, что до того момента, пока эти "рациональные атрибуты" действительно не будут проявлять себя активно, тогда и не будет наличия личности" (Ирвинг, 30). Рассмотрим, как это срабатывает в качестве критерия для личностности. Это не предполагало бы статус личностности у находящихся в коматозном состоянии или у переживающих психологические нарушения. Если мы заключим, что индивидуум не является личностью при этих условиях, тогда нет и никакой нравственной ответственности, с тем чтобы стараться помочь этому индивидууму. Но тогда это идет вразрез с самой сущностью медицины. Медицина протягивает руку помощи всем страдающим от болезней в легкой или тяжелой степени. Если индивидуум не является личностью в этот момент из-за неспособности реагировать, тогда нет смысла лечить или заботиться об этом индивидууме. Не забывайте, что именно это является аргументом, используемым при абортах. Аргумент этот состоит в том, что поскольку эмбрион не является личностью, тогда мы свободны от всяких нравственных обязательств что-либо делать для него, фактически, мы можем уничтожить его без всякого наказания. Согласно этим критериям, в этот момент личностность не присутcтвует (либо она потеряна, либо не приобретена), и с полным правом можно игнорировать какую угодно ответственность. Середины между личностью и не-личностью нет, нет ее и между человеком и не-человеком. Подводя эту нить рассуждения к ее завершению, придется согласиться с тем, что, в тот момент, когда кто-то входит в коматозное состояние, о личностности речь не ведется. В этом случае, мы должны быть способны просто выбросить остатки в контейнер с мусором, больше не думая об этом, как если бы мы выбрасывали мусор, так же мы поступаем и с недоношенными детьми, у которых, как говорят, есть человеческая жизнь, но нет личностности.

Само предложение подобного оскорбляет наши лучшие чувства и выглядит в отвратительном и неприглядном свете, пока не заводится речь о нерожденном ребенке или пожилом человеке, который, как мы думаем, не сможет больше приносить никакой пользы обществу. Суть состоит в том, что этот критерий научно не обоснован, но основывается на философском предположении, что человек является самостоятельным и обладающим свободой действовать только в пределах нравственных рамок, что является по его мнению благоразумным в любой предоставленный период времени. Не существует высшего нравственного принципа, помогающего пролить свет на подобные важные вопросы. Тот, кто несет технологию, - обладает властью, ничему не подвластной, кроме своего собственного разума и желаний (какими бы хорошими или плохими они не были). Однако в реальной жизни человеческое общество в целом не готово жить постоянно по такому принципу. Это указывает на противопоставление природе человечества.

Нельзя обойтись без логики. Не легко сталкиваться с неприятными последствиями или противоречиями, и в этом мы чувствуем уверенность, но если мы правильно не поймем предмет спора, о том, в какой момент личностность берет свое начало и приходит к концу, тогда медицина будет бессильна помочь. Не обладая нравственным законом, превосходящим самое себя, проливающим свет на личностность, она со временем потеряет свое человеческое лицо, превращаясь одновременно в исцелителя и убийцу. И тот факт, что не существует середины между тем, кто является личностью и тем, кто таковым не является, остается неизбежным. Как только кого-то лишили признания личностью, по какой угодно причине, то принцип священности жизни на него более не распространяется. Когда биологическое развитие и/или определенные "способности" являются основополагающими компонентами в любом критерии для установления личностности, многие, кому медицина ранее оказывала помощь, теперь будут отвергнуты в лучшем случае, и уничтожены - в худшем. И если общество действительно серьезно воспринимает определение личностности, тогда мы открываем путь допустимости какому угодно виду геноцида.

Однако фактические данные поддерживает мнение, что человечность не приобретается, но неотделимо связана с человеческой жизнью. То есть, она присуща человеческой жизни и, следовательно, личностность берет свое начало с момента оплодотворения. Ясно, что личностность нельзя определить присутствием или проявлением определенных "способностей" или функций. Хотя и верно, что те, кто являются личностями, проявляют определенные "способности", эти "способности" и сама личностность - не одно и то же. В противном случае, если отвергнуть этот подход, мы допустим философскую ошибку. Личностность можно определить с точки зрения определенных рациональных/эмоциональных "способностей" или реакций не более, чем дубовый лист определяет качество "принадлежности к дубам", поскольку это качество должно существовать задолго до проявлений такового. В случае определенных "способностей", присутствующих или развитых, они просто являются результатами человечности, но не качества самой "человечности". Поэтому, личностность - это нечто большее, чем рациональные/эмоциональные "способности" или реакции, отождествляемые с личностностью.

Библия учит, что человек создан "по подобию Бога" (Быт. 2:26, 27). С позиций христианства, это объясняет, почему личностность является присущей человеческой жизни. Бог создал человеческую жизнь при наличии и с качеством личностности. В этом случае, человеческая жизнь и личностность - это два понятия, сложно связанных вместе, в котором человеческая жизнь обязательно несет с этим сущность личности. Одно не может существовать без другого. Именно внутренняя природа человеческой жизни придает этой жизни нравственное значение и является основой принципа священности человеческой жизни. Библия учит тому, что человеческая жизнь обладает особым качеством, поскольку ее сущность - в "подобии Бога". Отсюда, в момент возникновения человеческой жизни (момент оплодотворения) присутствует личностность (Пс. 139:14-16). Исходя из этого, христианская точка зрения на жизнь относится к человеческой жизни с достоинством и уважением. То есть можно сказать, что существует священность по отношению к человеческой жизни и поэтому, там, где присутствует человеческая жизнь, применяем принцип священности личностности.

Верно, что в сфере медицинской этики есть некоторые довольно сложные вопросы, требующие рассмотрения, в частности - растущая способность воздействовать на жизнь и продлевать ее. Однако решение не должно привести к ложному и незаконному различению между жизнью человека и личностностью. Это не относится к науке, а является просто произвольным и научно необоснованным различением, которое удовлетворяет понятию целесообразности. И очевидно, что любые другие важные моменты кроме оплодотворения как момента появления личностности являются недостаточными в философском смысле, не подтвержденными медициной и гибельными в культурном отношении. Конечно же, не во всех сферах жизни с охотой принимают подобную точку зрения, и не потому что она недостаточно подтверждается данными, но потому что она сталкивается с желанием современного человека действовать самостоятельно и использовать любой, имеющийся в наличии, научный выбор, без всяких ограничений или ответственности, как будто человек является хозяином самой жизни. Если следовать этому течению, в результате страдать будет человечество.



· Land, Richard & Louis A. Moore, ed. 1995. Life At Risk: The Crises in Medical Ethics. Nashville, Tenn.: Broadman & Holman Publishers.
Назад